Громов Дмитрий - Путь Меча1
Дмитрий Громов
Олег Ладыженский
ПУТЬ МЕЧА
-- Вот человек стоит на распутьи между жизнью и смертью. Как ему себя вести?
-- Пресеки свою двойственность и пусть один меч сам стоит спокойно против
неба!
Из разговоров Кусуноки Масасигэ с его наставником
Книга первая
КАБИР
Часть первая
Меч человека
... Вот выносят из подвала
Из-под дюжины затворов,
Из-под девяти задвижек --
Вот несут навстречу солнцу
Под сияние дневное
Короля мечей заветных,
Битв суровых властелина,
Кузнеца почет и муку,
Сильных рук изнеможенье!..
Калевипоэг
Глава первая
1.
Мы встретились с харзийцем за угловой башней Аль-Кутуна, в одном из тех
грязных и узких переулков района Джаффар-ло, которые подобны нитям
старого темляка -- спутанным и залоснившимся.
Его Придаток стоял прямо у нас на дороге, широко расставив кривые ноги и
склонив к плечу голову, украшенную неправдоподобно маленькой тюбетейкой.
Шитье на тюбетейке было мастерское, мелкий бисер лежал ровно и тесно. Руки
Придаток держал на виду, и в них, похоже, ничего не было. Обычные руки
хорошего Придатка -- гладкие и спокойные.
Приближаясь, я прощупал его и сперва не обнаружил Блистающего, равного
себе -- ни за плечом, ни на поясе, скрытом под складками чуть спущенного
плаща, ни...
Одна рука Придатка подбросила в вечернюю прохладу смятый комок, и тот
неожиданно вспорхнул белой кружевной бабочкой, на миг зависшей в воздухе;
другая рука легла на невидимый пояс, в пряжке что-то звонко щелкнуло -- и
освобожденный пояс радостно запел, разворачиваясь в стальную полосу,
становясь Блистающим и приветствуя меня ритуальным свистом.
Чужой Блистающий еле заметно лизнул тончайшую ткань падающего платка,
и из одной бабочки стало две, а я одобрительно качнулся и вспомнил о том, что
рожденные в жаркой Харзе -- полтора караванных перехода от Кабира --
испокон веков гордятся своим происхождением от языка Рудного Полоза.
И мне стало тесно в одежде -- будничных кожаных ножнах, схваченных семью
плетеными кольцами из старой бронзы.
Я скользнул наружу, с радостью окунувшись в кабирские сумерки,-- и вовремя.
Придаток харзийца уже приседал, пружиня на вросших в землю ногах, и мне
пришлось изо всех сил рвануть руку своего Придатка вверх и наискосок
вправо, потому что иначе заезжий Блистающий запросто сумел бы смахнуть
верхушку тюрбана моего Придатка, что по Закону Беседы означало бы мое
поражение.
Он, видимо, совсем недавно приехал в столицу, иначе не рассчитывал бы
закончить Беседу со мной на первом же взмахе. Если даже я и уступал харзийцу
в гибкости (а кто им не уступает?!), то в скорости мы могли потягаться -- и на
этот раз не в его пользу.
-- Отлично, Прямой! -- прозвенел гость из Харзы, завибрировав от
столкновения и с удовольствием называя меня безличным именем.-- А если мы...
Он зря потерял время. Я отшвырнул болтливого харзийца в сторону, затем
легко толкнулся в ладонь моего Придатка, его послушное тело мгновенно
отреагировало, припадая на колено -- и я дважды пронзил плащ харзийского
Придатка вплотную к плечу и правому локтю, ощутив на себе обжигающее
прикосновение чужой и чуждой плоти.
Оба раза я тесно приникал к телу Придатка -- сперва плашмя, а потом лезвием;
и на хрупкой и ранимой коже не осталось даже царапины.
По меньшей мере глупо портить чужих Придатков, если их так сложно
подготовить для достойной службы Блистающим. Впрочем, самоуверенный
харзиец мог бы выбрать себе носителя и получше...
... Уже выходя из переулка, я вспомнил, что по завершению Беседы забыл
пре