1801c935     

Громов Александр - Шаг Влево Шаг Вправо



Александр Громов
Шаг влево, шаг вправо
По-видимому, еще долго не утихнут споры: следует ли считать это живым? Или
даже так: следовало ли? Ибо, к счастью, глагол "следовать" можно теперь
употребить и в прошедшем времени.
Кое-кого огорчает такое обстоятельство. Меня - нисколько. В данном вопросе
я из большинства. Можете брезгливо назвать меня заскорузлым обывателем,
мне все равно. К тому, чем завершился самый странный, беспокойный,
бестолковый и нервный год моей жизни, лично я отношусь с глубоким
удовлетворением, и точка.
Нет, мы не победили. Вряд ли мы могли бы победить это, не превратив
изрядную часть земной поверхности в зараженную пустыню, - причем без
особой гарантии успеха. Нам просто повезло, я так считаю. Нам часто везло
на протяжении нашей истории, мы привыкли к везению.
Вряд ли можно победить, если нет войны.
Как всегда, большинство людей не сделало никаких выводов. Более того:
постаралось забыть. Теперь даже шутить над этим стало не модно, и
анекдоты, некогда очень многочисленные, исчезли из эфира, электронных
сетей и с газетных полос. Откровенно говоря, среди них не было ни одного
удачного, во всяком случае, на мой вкус.
И вот по части стремления поскорее забыть я расхожусь с большинством,
потому что знаю твердо: однажды мы проиграем. Как? когда? почему? - пусть
над этим думают головы поумнее моей. С меня довольно и Основного Постулата.
В популярном изложении он очень прост: однажды нам очень крупно не повезет.
Говорят, теперь измышлены теоретические модели, позволяющие обойти
Основной Постулат и объяснить появление ЭТОГО чем-то иным. Я не очень-то
им верю, быть может, потому, что моя профессия не терпит легковерных и
самоуспокоенных. Но скорее всего по другой причине, связанной, если
хотите, с категориями совести и иными столь же трудно уловимыми понятиями.
Я говорю о вере.
Вера - она бывает и в худшее. В отличие от надежды. Но вот в чем
странность: вера в худшее и надежда вполне уживаются друг с другом и могут
спокойно сосуществовать во мне бок о бок.
Поскольку я жив - я надеюсь. А поскольку надеюсь - жив.
Я только недавно это понял.
ПРОЛОГ: ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ
Весь день сыпал мелкий дождик, истребляя последние остатки ноздреватых
сугробов по северную сторону дома, сочился каплями с мокрого шифера крыши
в жестяной желоб и тощей струйкой верещал в железной бочке, подставленной
под водосток. Но к ночи распогодилось. Циклон, поверив прогнозу, отполз на
восток.
И сразу же резко похолодало, как бывает только в начале апреля; лужицы
схватились тонким ледком, мокрые черные ветви яблонь закаменели под
хрусткой коркой, колючая проволока, натянутая поверх дощатого забора,
заиграла блестками в свете уличного фонаря. Федор Федорович проснулся от
писка будильника, подошел к окну, с одобрением взглянул на ясное звездное
небо, с неодобрением - на фонарь и решил, что проснулся не зря, а сделав
такое умозаключение - заторопился. Пожалуй, проснуться следовало еще час
назад.
Он выключил калорифер, надел на себя теплое шерстяное белье, а поверх него
пуховку и такие же пуховые штаны, сунул ноги в валенки с галошами и
водрузил на начавшую лысеть голову вязаную шапочку с помпоном. Посетив
дачный туалет ведерной системы, он вернулся в дом, подхватил со стола на
веранде термос и коробочку с окулярами, снова вышел на хрусткий ледок и
направился к беседке. Та имела довольно странную для непосвященных
конструкцию: ее крытая рубероидом крыша могла свободно откатываться в
сторону на роликах по уголковым



Содержание раздела