Громов Александр - Мягкая Посадка
Александр ГРОМОВ
МЯГКАЯ ПОСАДКА
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ИЮНЬ
1
На двери подвала под табличкой "Секция самообороны при помощи
подручных средств" была нарисована оконная рама. Несомненно, инструктор
дядя Коля, приглашенный институтом в качестве эксперта по самообороне, был
способен защитить свою жизнь и рамой, однако нас этому не учил, резонно
полагая, что оконные рамы в свободном состоянии суть явление неординарное
и не у каждого человека под свитером найдутся мышцы, достаточные для
выворачивания добросовестно вставленной рамы за приемлемое время. Учитывая
институтскую специфику, наиболее ходовым подручным средством при обучении
был обыкновенный стул, но уделялось внимание и другим предметам, в том
числе на территории института не встречающимся, как, например, кирпичи,
арматурные прутья или обрезки труб. Институту было все равно, где именно
преподаватель будет убит или покалечен. Институт был заинтересован в том,
чтобы это случалось как можно реже.
Я вошел и поздоровался. Дядя Коля был один, и все в подвале было как
положено: четыре стены, одна из них дощатая и с засиженной жужелицами
дверью, пара очень крепких столов из металла и пластика, шкаф габаритами с
дядю Колю, стулья разных конструкций и степени сохранности, крохотное,
занесенное снегом окошко под самым потолком, настенный портрет
сангвинического Генриха Герца в сильно пострадавшей раме и сверху четыре
лампы, забранные металлической сеткой. Помятая ржавая урна в углу у двери
тоже была на месте, а в другом углу стояла, вытянувшись во фрунт, швабра
без тряпки и сияло новенькое оцинкованное ведро. Раньше их здесь не было.
Дядя Коля повернулся ко мне всем корпусом - по-моему, иначе он не
умел, - буркнул мне в ответ что-то отдаленно напоминающее приветствие и,
поймав мой обращенный на швабру взгляд, ухмыльнулся. У меня сразу упало
настроение. Не нравятся мне эти ухмылки. Если бы я неизвестно почему не
ходил у дяди Коли в любимчиках, был бы соблазн подумать, что он собирается
облегчить мне задачу. Но черта с два. Я знаю дядю Колю не хуже, чем он сам
знает Сергея Самойло. Дядя Коля болезненно переживает, если с его
любимчиками что-нибудь случается, и, соответственно, принуждает их
работать в полную силу, хотят они того или нет.
- Ага, - гавкнул он наконец, - пришел?
- Зачет, - объяснил я. - Вот что, дядя Коля, давай сегодня поскорее,
ладно? Ей-ей, некогда.
- Некогда? - переспросил дядя Коля. - Вот даже как? Ладно,
отожмись-ка для начала.
Переодеваться здесь не полагалось. Обучаемый должен уметь защитить
себя в любой момент, то есть прежде всего находясь в заведомо повседневной
одежде и при этом максимально используя ее достоинства. Я лег в чем был -
темные брюки, темный пиджак поверх свитера - и начал отжиматься, надеясь,
что сегодня как-нибудь обойдется. Не обошлось: дядя Коля носком ботинка
подтолкнул ко мне стул с обломанной о чью-то шею спинкой.
- Ноги на стул, живо.
С дядей Колей лучше не спорить. Я отжался сколько мог - тридцать один
раз. По-моему, это было совсем неплохо. Потом, понукаемый ядовитыми
замечаниями, я отжался больше, чем мог: еще восемь раз. Потом рухнул.
- Дохлятина, - с презрением сказал дядя Коля. - Учи тебя не учи, а
как был слабаком, так слабаком и остался. В чем дело: до сих пор девочки
на уме?
Я хотел было сказать ему, что у меня сейчас на уме, но раздумал. Руки
здорово дрожали, и дыхание никак не восстанавливалось.
- Ладно, - буркнул дядя Коля. - Встань с четырех на две. Посмотрим,
как ты сдашь зачет.
Он свистну
